[Ларисса]

Лами, спасибо!
Geysha, да, согласна.

9.глава

– Все в порядке? – Ян стоял у двери, облокотясь о косяк, и наблюдал за мной.

– Если можно так сказать... Что ты будешь делать с Лизбет?

– Пока не знаю... Мне не верится, что она имеет отношение к поджогу. Я всегда считал ее воплощением добродетели.

– Да... Наверное, ты прав. Во всяком случае, не делай того, о чем будешь потом жалеть... Скажи, а часто ли встречаются такие большие стаи?

– Нет, не часто. Увы, в наше время это редкость. Тому причина частые стычки с вампирами, с людьми. Многие оборотни – одиночки. Так легче выжить, скрыться, затеряться в толпе. Святой Иоханн – одна из немногих деревень, где живут оборотни. Но, как я уже говорил, несмотря на то, что в их венах течет кровь оборотней, не все жители способны к оборотничеству. И тем не менее, их считают своими. Они хранят эти тайны, несут с собой знания и возможности из поколения в поколение.

– Ты знал, что Ева была оборотнем?

– Да. Я подстрелил ее случайно, охотясь в лесу. Она была еще совсем юной и неопытной. Когда я выстрелил в волчицу и, подбежав ближе, увидел, что это девушка, меня охватила паника. Это был шок. Я не поверил своим глазам. Она лежала в траве и держалась за окровавленое бедро, корчась от боли. Я поспешил ей на помощь, но она лишь отсылала меня прочь, со слезами прося ничего никому не говорить. В то время я еще ничего не знал об истинных хозяевах этой деревни. Я нашел старуху-знахарку и привел к девушке. Вместе мы перенесли ее в старую избушку на окраине леса. Пару дней я приходил ее навещать. Потом отец нашел свою дочь и забрал домой. Естественно, ни мои родители, ни ее не были в восторге от нашего знакомства и вспыхнувшей симпатии.

– И вы стали встречаться тайком, – я осмелилась продолжить его рассказ.

– Да.

Я молча смотрела на Яна.

– Что? Спрашивай, не бойся.

– Хм, а зачем вообще задавать вопросы, если ты и так знаешь, о чем я хочу спросить? Как это вообще работает?

– Что? Как я читаю мысли?

– Да.

– Мы владеем гипнозом на уровне инстинктов. Подчиняя человека своей воле, я как бы сливаюсь с его личностью и читаю мысли, переживая все от первого лица.

– Ты постоянно применяешь ко мне гипноз? – я была поражена.

– Только если чувствую твою растеряность, колебания в твоем настроении. Не сердись. Это для твоей же пользы. Я контролирую твои эмоции. Это необходимо. Иначе от избытка информации у тебя просто поедет крыша. Я ведь ни к чему тебя не принуждаю.

– Постараюсь поверить на слово... Скажи, почему ты вообще нянчишься со мной? Почему проявляешь заботу?

– Сам не знаю. Наверное, потому, что ты мне нравишься. Есть в тебе что-то, что тронуло душу, – он улыбнулся.

Я замерла, боясь дышать. Ян признался, что я ему нравлюсь? На такое я и не рассчитывала. Хотя загляни-ка себе глубже в душу, прислушайся к собственному внутреннему голосу! О чем он тебе шепчет? К кому то и дело возвращаются мысли? К нему, ворвавшемуся в мою жизнь словно вихрь, перевернув все вверх дном, словно рыцарь, спасая свою принцессу из лап дракона...

– Я как рыцарь, – совершенно серьезно произнес Ян, – должен спросить принцессу: если придется встать перед выбором: обращение или смерть, что решит принцесса?

От неожиданного вопроса, я даже позабыла рассердиться, что он опять влез в мои мысли.

– Что ты имеешь ввиду? Мне придется выбирать?

Ян взял мою руку в свою, переплетая наши пальцы.

– Подумай, пожалуйста, над этим очень серьезно! Кто знает, как закрутятся события. Я очень надеюсь, что выбор делать не придется, что все мы останемся живы и здоровы. Я задаю этот вопрос так, на всякий случай. Если нужно будет решать, придется нести и ответственность за решение, сохранить тебе жизнь или позволить навсегда уйти с миром, – Ян поцеловал мою руку и, еще раз крепко пожав ее, встал. – Я оставлю тебя одну. Подумай! Это твоя жизнь, твое право выбора, которого никто не в праве тебя лишать. Просто подумай.

Как ужасно трудно сделать выбор! А правильный выбор - тем более. Как я могу решить? Хочу ли я вообще становиться вампиром? Я ведь почти ничего о них не знаю. Это, наверное, как заново научиться ходить. А кто будет вести меня за руку? Ян? Он, по крайней мере, единственный, кому я доверяю. Если быть с ним, я, пожалуй, согласилась бы. Я вновь и вновь пыталась представить эту новую жизнь, примеряя на себя рассказ Яна о перерождении. Слова об адской боли и муках в агонии были для меня сейчас всего лишь словами. Силу боли все равно ни с чем сравнить нельзя. Это нужно прочувствовать, лишь тогда познаешь, что это такое. Жажда... Ее тоже было трудно представить. И было еще то, что пугало больше всего остального – необходимость и умение убивать. Смерть будет сопровождать меня неотступно. Я сама стану ангелом смерти.

Хочу ли я для себя такой участи? Вряд ли. Хочу ли я менять что-то в своей жизни? Что меня держит? Мама? Работа? Друзья? Любимый? Нет. Ни одна из всех этих причин по-настоящему не держала меня в этой жизни. Я живу, потому что все живут. Потому что все так делают - утром встают, куда-то бегут, спешат, суетятся, приходят с работы, опять суетятся, ругаются... Я суету не люблю. Она мне почти что ненавистна... Конечно, есть и радости в жизни: любовь, материнство, например. Но мне они пока не знакомы. Любовь приносила лишь одни разочарования, а чувство материнства я пока еще не познала. И все-таки я отношусь к тому типу людей, которые не очень любят перемены в жизни и тяжело их переносят.
Так я просидела почти до самых сумерек, взвешивая все за и против.

Сейчас, когда мои эмоции никто не пытался сдержать и контролировать, они вылились в поток слез.

– Носовой платок дать? – Ян, появившийся у меня за спиной словно из ниоткуда, присел рядом, привлекая меня к своей груди. – Стоит оставить тебя на час-другой, как это грозит обернуться мировым потопом.

Я рассмеялась сквозь слезы.

– Я не заставляю тебя прощаться с жизнью прямо сейчас, – добавил он. – Это не такая уж большая трагедия — жить дальше вампиром.
– Правда? – я посмотрела на Яна. – И тебе ни разу не пришлось жалеть о том, что произошло?
– Ну, ты немного неправильно выразилась. Конечно же, я жалел. И сожаления о случившемся жили в моей душе не один год, а десятилетия. Я до сих пор не могу без сожаления и чувства утраты вспоминать мою человеческую жизнь. Потому что мне было что терять. Всем есть что терять. И тебе. Даже если ты думаешь, что это не так. Но о моей вампирской сущности мне сожалеть не приходилось. Особых недостатков я не замечал, скорее, наслаждался своею новой ипостасью.

– Правда? Каково это - видеть мир твоими глазами? – я только сейчас обратила внимание, что глаза у Яна были весьма необычными, глубокими и слегка светились в полумраке, как у кошки. Свет от окна отражался в них, заставляя зрачок сузиться до минимума. Сейчас они были темно-серого цвета.

– Все так же, только намного ярче. И замечаешь намного больше, мельчайшие детали. Каждый звук слышится отчетливее. Каждое движение, сотрясение воздуха буквально ощущаешь кожей. Движения тела стремительнее, быстрее, целенаправленнее. Сила, ловкость тела, способности применения гипноза, быстрая регенерация тканей... Вот примерный комплект способностей вампира, – его голос убаюкивал.

Ян говорил, водя кончиками пальцев по моему лицу, словно очерчивая его контуры. Я слушала, следя за его глазами. Было в этом моменте что-то магическое, неповторимое. Будет ли правильным, если я разрешу себя поцеловать? Каков на вкус поцелуй вампира? В ответ Ян молча приблизил ко мне свое лицо и коснулся моих губ. Его губы были мягкие и теплые. «Не ледяные, как это описывают в книгах», – пронеслось в мыслях.

Сначала легкий и нежный, поцелуй постепенно становился все требовательнее. Наше дыхание — все учащеннее. Я обхватила Яна за шею, запустив пальцы в распущенные волосы. Вдруг он отстранился.

– Прости! Я не хочу тебя ранить.

– Ранить?

– Клыки дают о себе знать в самый неподходящий момент, – он виновато улыбнулся. – Голод вампира – коварная штука. В момент страсти ты уже не можешь себя контролировать, не видишь грань между сексуальной игрой и желанием укусить.

– Без этого никак? Секс со всеми девушками заканчивается так плачевно?

– Почему же плачевно? Если я сплю с обычными девушками, я внушаю им экстаз, наслаждение. В основном это взаимовыгодный обмен. Они мне - кровь, я им - удовольствие. Вот и вся романтика. Об этих бурных ночах они ничего не помнят. Это им ни к чему. И мне меньше проблем.

– А секс между вампирами?

– Бывает. Но тоже наутро заканчивается ничем.

– Так у тебя нет подруги? Почему?

– Среди своих пока еще не встретил такую, которая бы оставила достаточно глубокий след в душе. А обычные девушки слишком хрупки, ранимы и очень часто не способны достойно воспринять правду. Да и законы у нас очень суровы. Просто так рассказывать о том, кто я такой, я не имею права. Порой правда означает смертный приговор. Это риск. Не только для того, кто ее узнал, но и для открывшегося.

– А рассказывать все это мне ты имеешь право?

– Да. Я теперь своего рода твой опекун. К тому же, то, что тебе знать не положено, ты не узнаешь. Ты можешь задавать вопросы. Но ответы и правду я буду фильтровать сам.

Мое сердце все еще бешено колотилось в груди. Я чувствовала разочарование от того, что Ян так умело увел разговор в другое русло, отвлекая мое внимание на иную тему. Теперь его взгляд уже не был таким теплым и страстным. Сосредоточенное внимание – это все, что читалось теперь в его глазах.

– Можно вернуть тебя в самое начало нашего разговора? Чувствую, что окончательного решения ты так и не приняла.

– Нет, не приняла, – мое настроение опять стремительно поползло вниз. – Можно мне принять окончательное решение потом, если в этом будет надобность?

– Такого шанса может и не появиться. А если потом ты будешь не способна принимать решения, находясь в отключке? Зачастую потом для этого не остается времени. Да и страх перед смертью делает свое дело. Не многие могут сказать твердое «нет», глядя в черную холодную пустоту.

– Смерть так страшна? Я думала, это покой.

– Смерть страшит своей неизвестностью. Каждый проходит через это по-разному. Но по сути, все мы возвращаемся к истокам, туда, откуда пришли. Мы перерождаемся из одной сущности в другую. Перерождение в вампира – это тоже своего рода одна из жизней. Просто в этой жизни мы задерживаемся несколько дольше, если повезет. Эта жизнь так же полна неожиданностями, сюрпризами, сложностями, борьбой за выживание, как и любая другая.

– Что насчет проклятия души?

– Проклятие состоит в том, что ты не свободен, зависим от человеческих жизней, вынужден лишать людей их жизненной силы. Ты лишен права выбора. Наш организм не может сам вырабатывать энергию, но способен ее накапливать, подпитываясь чужой жизненной силой. Мы своего рода паразиты, пиявки, занятые поиском крови и смысла своего существования. Конечно, смысл жизни ищет и обычный человек. Но, рождаясь, человек его уже имеет – это продолжение рода. У вампира этой цели нет. Детей мы иметь не можем.

– Почему?

– Женщина-вампир выносить ребенка не способна. По крайней мере, мне такие случаи не знакомы. А от союза мужчины-вампира и женщины-человека детей не бывает. Даже если и случается зачатие, этот организм не жизнеспособен из-за генетической несовместимости. В результате происходит отторжение зародыша.

– Откуда тебе это известно?

– У нас есть свои научные группы, которые занимаются различными исследованиями. Было время, я изучал генетику, работал в одной из таких групп.

– Ты говорил, что редко здесь бываешь. А где ты жил до этого?

– У меня много квартир, в которых я живу наездами. Недвижимость – всегда неплохое вложение капиталла. Нам приходится быть незаметными. Уметь сливаться с толпой. Поэтому большой мегаполис для вампира – идеальное место. Там никто никого не знает, даже соседи на одной лестничной площадке очень часто не в курсе, кто съемщик или хозяин квартиры напротив. А здесь, в деревне, все по-другому. Я не могу здесь жить подолгу. Думаю, ты понимаешь, почему. Люди начнут меня запоминать, ведь стереть память всем я не могу. Кто-нибудь что-нибудь обязательно заметит и поползут слухи.

Уже окончательно стемнело, а мы, обнявшись, так и сидели на кушетке. Я устроилась поудобнее, развернувшись лицом к окну и облокотясь спиной о грудь Яна, обнимавшего меня за плечи. В легком летнем платье, которое мне перепало от Лизбет, было немного зябко. На улице за эти дни значительно похолодало. Ян предложил разжечь камин. Когда дрова весело затрещали, охваченые языками пламени, Ян поманил меня к себе.

– Иди сюда, погрейся! – он сел на мягкий ковер прямо у камина, похлопав рукой по полу рядом с собой. – Пойдем! Ты ведь романтик в душе. Думаю, тебе понравится.

– Откуда ты знаешь, что я романтик? – улыбнулась я, устраиваясь рядом на полу.

– Это по твоим глазам прочесть можно. Не веришь?

– Верю. И что же там еще написано?

– Много чего, – прошептал Ян, вглядываясь в мои глаза.

– Например? – так же шепотом спросила я.

– Ожидание... опьянение... хотя гипноз я не использовал.

– Правда не использовал?

– Правда!

– Что еще?

– Если я начну перечислять все, что вижу в твоих глазах, то опять испорчу всю романтику.

– Тогда не говори ничего...

– Ты уверена, что хочешь этого?

– Очень... Даже если это закончится плачевно, – я состроила гримаску.

– Ты отдаешь мне себя добровольно? Готова рискнуть?

– Угу. Я доверяю тебе.

Ян слегка коснулся поцелуем моих губ.

– Глупая мышка! Ястреб поймает тебя своими острыми когтями, и тебе уже не освободиться.

– Ты пытаешься меня напугать?

– Ты, похоже, не из пугливых, – пробормотал Ян, скидывая бретельки платья с моих плеч. – Только прошу тебя, не кричи больше так, как тогда в мастерских.

Озноб пробежал у меня по коже. Но сейчас это было не чувство страха, а нарастающее желание, нетерпение, предвкушение. И укус, если таковой даже и может случиться, волновал меня на данный момент меньше всего.
Но кричать от укуса вампира мне не пришлось. Лишь стоны наслаждения срывались с наших губ. Я старалась не думать ни о чем, отодвинуть переживания последних дней в сторону и просто отдалась во власть сильных мужских рук, плывя на волнах нежности и ласки, желая лишь одного – чтобы время для нас двоих в этот момент остановилось.

Позже, уже засыпая я прошептала:

– Спасибо тебе!

– За что?

– За то, что помог хоть ненадолго забыть о реальности... Только не забирай у меня эти воспоминания, прошу... Они волшебны... Я не хочу забыть об этом...

– Не буду.

Прежде чем окончательно провалиться в сон, я почувствовала, как Ян поцеловал меня и бережно прижал к себе. Словно ребенка.