[francis]

Запись 3.
Нестабильность мыслей (конец сериалу).

Я и не подозревала, что будет говорить мне Рик – вроде бы о свадьбе думать рано, беременным он быть не может. Разве что...
- Только не говори, пожалуйста, что у тебя жена и трое детей в другом городе, - твёрдо заявила я.
- Ах, если бы, если бы, - с улыбкой пробормотал он, а потом снова сделался серьёзным. – Элла, я давно хотел тебе сказать, но всё не решался. Надеюсь, ты сможешь понять. Моя фамилия Ренетро.
Тут словно молния среди ясного неба ударила мне в голову. Я смотрела совершенно круглыми глазами на.. Фредерика. И мгновенно узнавала каждую чёрточку его лица; а эти глаза, почему я не распознала его сразу? Вот откуда возникало чувство дежа-вю, вот почему я с ним чувствовала себя так, как ни с кем никогда раньше. Вместе с тем нарастало громадное чувство пристыженной гордости.
- Но почему ты мне не сказал раньше?

- Я надеялся, что ты сама узнаешь меня. По правде сказать, на это оставалось мало надежды - ты же исчезла тогда, с тех пор не подавая вестей.
- Ты же знаешь, я уехала из-за деда. И не в этом проблема, - я нашла отличную оборонительную позицию, с которой собиралась отстаивать своё мнение. Конечно, проще было бы признать свою вину, но только не для меня.
- А в чём же?
- В том, что мы целовались. Или ты забыл, что мы друзья?
- А тебе не понравилось? – немного с сарказмом произнёс он, хотя видно было, что в лунном свете его лицо сильно побледнело.
- Не в этом дело, Фред. Как ты не понимаешь! Я влюбляюсь в человека, а вскоре узнаю, что это мой лучший друг, который... - я не продолжила фразу, хотя так и хотела сказать: "который не покидал мои мысли всё это время".
- Который что?
- Ничего. Прости, Фредерик, но я должна уйти. Не говори ничего, - у меня сильно начала кружиться голова, я даже зажмурилась от этого ощущения, и я не нашла лучшего выхода из положения, кроме как сбежать.

- Я не думал, что ты так отреагируешь. Мы ведь сможем ещё поговорить?
- Похоже, ты вообще мало думаешь, - резко ответила я, но поспешно добавила. - Да, но не сейчас.
Я развернулась и ушла, жалея, что на природе не было двери, которой можно было бы хлопнуть, чтобы заглушить приближающиеся рыдания.

***

Всю ночь я, как водится, не спала. Червячок сомнения закрался в мои твёрдые убеждения, поэтому я никак не могла справедливо рассудить, правильно ли я поступила. На следующий день у меня был выходной, поэтому я не торопилась уснуть, без интереса смотря на сероватое небо с кучкой звёздочек. Я пролежала так часов до четырёх утра, передумав к этому времени сотню мыслей (и выплакав пару литров слёз). Я уже знала, что должна сделать что-то, что всё это неправильно, и что Фредерика я не видела столько лет, столько долгих лет, а теперь вот так вот всё рушила. Но рушила лишь я одна? Нет, он мог бы и поведать своё истинное имя.
У меня каждая вещь буквально валилась из рук. Даже при готовке, моём самом любимом занятии, я дважды порезалась, но всё-таки сварганила себе небольшую порцию салатика.

Я убрала и вычистила всё, что только можно было, отнесла мусор на свалку, полила вереск и ещё какие-то дикорастущие цветы у деревьев, после чего отправилась к почтовому ящику. Подписывая счета, я невидящим взглядом смотрела на бумаги и не понимала ровным счётом ни слова.

Под утро, часам к четырём, я наконец-то уснула, мечтая о новом поваренной книге, золотой свадьбе и славе писателя, а в глубине души пытаясь осознать глобальность происшедшего.
Знаете, так бывает, когда ломаются все самые твёрдые убеждения, когда вслпывает болезненно забытое прошлое. У меня даже слов не хватает, чтобы описать своё состояние.
Думаю, они и ненужны. Слишком много терзаний приносят лишь сложенные в слова буквы, по сути, бездушные, но важные от придаваемого им людбми значения.

***

С утра я умылась ледяной водой, дабы окончательно скинуть с себя оковы прошлых новостей. Но техника словно сговорилась против меня – не успела я вытащить зубную щётку изо рта, как прорвало раковину. Отлично, теперь Элла – ваш персональный механик; но мысленно я всё же радовалась новому делу, требовавшему полного сосредотачивания и отдачи.

Промаявшись дурью целый день, я, уже обезумев от скуки и тоски, подстёгиваемых чувством вины, решила сделать то, что должна была ещё прошлой ночью. Взяв в руки телефон, я набрала номер Фреда и предложила встретиться (наговорив сообщение на автоответчик, потому что он не отвечал на звонки). Нервно заламывая ледяные пальцы и поправляя причёску, я дожидалась его, боясь в глубине души, что он вообще не придёт. Я прочитала и выбросила лишние газеты, застелила постель, помыла холодильник. И, наконец, когда я выкидывала последнюю макулатуру, он явился, запыхавшийся и бледный.

Я сразу решила, что не нужно больше этих слов, которые легко могут всё разрушить.
У нас будет время поговорить.

Это было волшебно и сказочно. Я вдруг ясно осознала, что я всегда любила этого смешного, с всклокоченными волосами и зелёными глазами, мальчишку, который умел рассуждать, как истинный философ. Но мы это поняли только сейчас, хотя оно, может, и к лучшему.
- Переезжай ко мне, - шепнула я ему на ухо, осенённая новой мыслью. - Знаю, я живу на лужайке и здесь нет крыши, но мне почему-то кажется, что для нас это - лучший ваиант.
- Правильно кажется, Элла. - сказал он со своей неповторимой улыбкой. Только я собралась начать тираду вопросов, он мгновенно приложил палец к моим губам. - Долгая история, как, думаю, и твоя. Завтра мы успеем наговориться.
Вот он, человек, который действительно меня понимал, чувствовал всё без слов. Однако почему он не почувствовал тогда? Почему? Я мучительно смотрела в его зелёные глаза, стараясь сдержать слёзы о потерянном времени. Хорошо, что время настоящее - а было ни много ни мало два часа ночи - дало о себе знать в виде звона колоколов с башни собора. До моего сознания дошёл слабый импульс уставшего организма; хотелось лечь и уснуть, провалиться в глубокий, вязкий сон. В этих зелёных глазах были те же самые ощущения; перекусив наскоро яблоками печеньем (попутно листая каталоги и оставляя на всевозможных автоответчиках номера заказов; в городе у нас была прославлена такая услуга - можно оставить заказ в любое время дня и ночи, его всё равно рассмотрят, как только начнётся рабочий день), мы, сильно потеснившись, легли на мою крохотную кровать и уснули, не успев даже снять обувь.