последствие поездки в деревню, где я провела четыре великолепных лета и длителного прослушивания пследнего альбома
Otto Dix.
с радостью приму критику
Город: Возвращение домой
Жаркий летний день подходил к концу. Было жарко, душно, воздух можно было рукой пощупать - настолько он был плотным...
Грязные серые ботинки при ходьбе поднимали пыль с потрескавшегося раскаленного асфальта, чудом сохранившегося на дороге. Дышать было невероятно трудно, особенно учитывая поднятый воротник длинного темно-серого плаща... Да и вообще, снять бы одежду, она давит, она мешает... как и огромный рюкзак за спиной...
"нет, нет, еще не время... я еще не дошел..." - устало подумал путник, скрипнув зубами - левое плечо заныло...
он поднял глаза от дороги. До ближайших построек еще около часа ходьбы. Хотя, если верить старой карте, город уже должен был начаться... его окраина, справа должен быть кирпичный завод...
рядом с дорогой валялся выдранный из земли покореженный знак. Путник остановился, перевернул его. Краска сильно облезла. от надписи осталось только "Б...за...ск". Сфотографировать бы, да фотоаппаратов рабочих теперь при всем желании не найдешь... Да и фотографии сделать негде...
Он грустно вздохнул, тяжело побрел дальше.
Через час он уже подходил к "постройке" - изрядно потрепанному временем скелету трехэтажного дома.
Он прошел вперед по улице, свернул в переулок, прошел четыре дома. Остановился, медленно повернулся направо. Снял шляпу, из-под которой вывалились длинные грязные светло-русые волосы. перекрестился, глядя на окна чудом уцелевшего третьего этажа пятиэтажки. Вздохнул.
он выглядел лет на двадцать пять-тридцать, на загорелом обветренном лице было четыре шрама, один на лбу, один - через нос, два на правой щеке - возле рта и под глазом. Он стоял правым боком к окну когда взрывной волной вынесло стекло. Осколки и оставили шрамы...
- Андрей! - крикнул детский голос у него за спиной. Он резко обернулся, но никого не увидел, только полуразрушенный первый этаж школы.
Он, несмотря на усталость, рванул к развалинам, ища, кто его звал...
Никого. только возле стены из-под старого шкафа торчит кусок бумаги. Неимоверными усилиями шкаф был поднят, бумага, оказавшаяся старой тетрадью, подобрана... Дневник. Старый школьный дневник, подписанный учеником 11 "г" класса Андреем Ширшеновым...
он сел прямо на камни, дрожащими руками держа дневник, боясь его выпустить... Он ожидал от Города всего - но не этого... Школа разрушилась, а его дневник остался. Город разрушен... И он один из тех шестерых, кто выжил в ту ночь...
Андрей вздохнул, поднялся и пошел в дом. поднялся на третий этаж... потянул на себя дверь в свою квартиру...
Пол устилала какая-то труха - не то размякшая до невозможности бумага, не то прогнившая ткань... Все окна были выбиты, все в пыли и огромных кусках штукатурки...
По кучам мусора он прошел в свою комнату, когда-то, вечность назад переделанную из неимоверно большой кладовки... Андрей помнил, как расширял антресоли, делая себе подобие подвесного потолка... благодаря им его старая кровать не была теперь завалена известкой и прочим мусором.
Он снял рюкзак, поставил его рядом с кроватью. Снял плащ, положил его на стул... вытряхнул покрывало от накопившейся в нем пыли... и только после этого лег на кровать и отвернулся к стене, стараясь ни о чем не думать. Он вернулся.
Он проснулся приблизительно в полночь... Не сразу понял, где он, почему так темно... едва не свалился с кровати...
Потом, нащупав в кармане рюкзака фонарик и надев плащ, вышел из своей каморки. Подошел к окну...
Внезапно этажом выше послышались шаги. Андрей, выхватив из кармана нож, побежал посмотреть, что же там такое. Надо сказать, что пятнадцать лет назад в той квартире жила Лиза Макаренкова, первая любовь Андрея... Она, как и многие, погибла в ту ночь...
Но этажом выше ничего и никого не было. просто пустые квартиры, как и его, заваленные всяким хламом и залитые лунным светом.
Он только собрался спуститься к себе, как от окна послышался плач...
Он осторожно подошел, насколько позволяло освещение, внимательно осматривая каждый милиметр возле разбитого окна...
На стене на гвоздике что-то блеснуло. Андрей подошел, присмотрелся... И тут же отвел взгляд. Это был серебряный медальон с красным камнем, который он подарил Лизе за несколько дней до ее смерти.
"Лиза... Евгений Семенович, Мария Яковлевна, мать, отец, Саня, Нинка... Петька Заричкин, Илья Немец... Они все остались в городе. Все, кто был мне более-менее близок. И никого из них не нашли..."
Фонарь погас. Андрей уставился в окно на остатки своей бывшей школы. лицо быстро помокрело от слез...
За его спиной одна за другой возникали человеческие фигуры, облаченные в черные балахоны. Все лица были закрыты черными масками... Три высоких мужских, одна мужская пониже, две низкие женщины одна высокая, двое детей...
Андрей вздохнул, закрыл глаза и улыбнулся. Чуть развел руки в стороны...
Да. Он вернулся. Теперь уже навсегда.
Он не чувствовал боли, он не чувствовал ничего, кроме... радости. Безумной, пьянящей радости от возвращения домой. Его приняли те, кто его так долго ждал и неужели надо бояться этого?!
Фонарь глухо стукнул об пол. Звякнул об бетон нож. Между ними осела пустая одежда.
Впервые за месяц на пустой полуразрушенный город обрушился ливень.