Сказка не для детского сада. Детишкам до четырнадцати лет читать с осторожностью
*FNO - (the) Family of Nuna Oziris, первоначально сериал назывался "Семья Нуны Азирис"
История про инопланетянку "в законе", её приключения, а так же приключения её близких и родных.
Серий33 и не делайте большие глаза ) Время действия:с 1947 по 2008 годы, сериал
охватывает жизнь четырех поколений.
Место действия: пограничный городишко Стренджтаун
Жанр: Фантастика, детектив, драма и чуть-чуть лав стори
Режиссер, автор сценария, костюмер, гример, стилист:некто Скромница
Оформление первого поста Nikiroz
Правообладатель: я и только я Ограничения: PG 14+ - написано для лиц старше 14 лет. Детям до 16 лет рекомендую читать вместе с родителями хи-хи-хи
так и вижу, как каждый из вас сорвался с места и побежал звать папу с мамой читать мой серик)) Но правила обязывают меня это сказать. Почему выставлен такой рейтинг? Присутствует эротика в легкой форме, сцены насилия, а также в сериале много такого, что детям будет просто непонятно без объяснения взрослых (я так думаю).
Ух... Вот это да... Как замечательно всё описано - не оторваться. Пришлось даже выключить музыку, чтобы не мешала. И в этом случае длина текста не играет никакой роли. Я бы прочитала не отрываясь и в десять раз больше, потому что читать - просто наслаждение! Финальный момент получился очень сильным, и у меня даже нет слов, чтобы его описать. Возможно, в следующей серии автор решит "оживить" Нуну, но я почему-то уверена, что её смерть в данном случае - как раз тот самый хеппи-энд, которого ждёшь от любой истории. Да, вот так. Потому что именно благодаря ей история надолго оставит о себе сильные ощущения.
Впрочем, я надеюсь, что конец ещё не скоро. +) Браво, Скромница! В этот раз ты превзошла саму себя!
"В жизни все обязательно будет хорошо, как в кино. Хэппи-энд, как говорится. А если не все хорошо, значит, это еще не конец. Фильм еще не закончился". ("Om Shanti Om")
Серия 7. Родственные связи: Нуна Озирис: Все точки над "i" (окончание окончания).
…С минуту она еще смотрела через сомкнутые ресницы и видела, как мир покрывается темной кроваво-красной пленкой, сквозь которую еле пробивается бледный свет, тоже красноватого оттенка. Вокруг неё что-то творилось, кто-то шумел, люди громко разговаривали, ходили туда-сюда, назойливо мелькали перед глазами, но все это было уже не важно, совсем не важно, ей не было до тех людей никакого дела…Темная пелена закрыла все, и сквозь неё невозможно было разглядеть ни лиц, ни даже силуэтов. Все было так, как она и думала раньше. Вспышка, резкая боль, и странное ощущение слившихся воедино ужаса, ярости и гнева. Затем на короткий миг ей страшно захотелось вернуть все назад, захотелось жить так, что она была готова на все. То отчаянное желание вернуть себе жизнь, что знакомо всем, кто ходил между жизнью и смертью, оно заставляет совершать немыслимые глупости, лишь бы спастись – или не делать ничего, ждать, надеяться, что все пройдет, все исправится, и смерть отступит, а жизнь вернется… И вслед за ним – равнодушие, холодное, невозмутимое равнодушие обреченного… или уже умершего. Так же ровно и спокойно мертвые смотрят на дела и заботы живых, не помня о том, что когда-то и их жизнь была полна таких же дел и забот.
Жизнь утекала сквозь пальцы, а смерть медленно, но верно брала свое, и у женщины больше не оставалось сил сопротивляться, да, в общем, ей было уже все равно. Повинуясь установленному порядку вещей, она должна была покинуть мир живых через несколько секунд. Та, которую на земле звали Нуной Озирис, вздохнула с сожалением и медленно закрыла глаза, проваливаясь в густую, кромешную тьму, где не было ни боли, ни страха, ни сочувствия – не было ничего. Только падение, как процесс, занимающий все сознание, и она падала, просто падала вниз…
… Пока не почувствовала, как резкий порыв ветра ударил ей в лицо. "Что это? Откуда здесь ветер, и разве я ещё могу что-то чувствовать?" – подумала Нуна, и это была первая мысль, которая пришла ей в голову после того, как Джорджиано прострелил ей висок. Женщина вздрогнула и широко распахнула глаза.
Прямо перед собой она увидела расстроенное лицо Санни, тот смотрел на неё, нахмурившись, поджав губы. Видимо, он был чем-то недоволен. За его спиной медленно открывалась дверь, кажется, она вела в какое-то очень светлое помещение. Нуна зажмурилась – настолько непривычно было видеть свет после полной темноты.
- Са… - хотела позвать Нуна.
Вместо ответа он приложил палец к губам: не говори, не надо.
- Прости меня, - попросила она, чувствуя, что её слова звучат убого, и жалко, и совсем не это она хотела бы сейчас сказать…
- За что, – хотя это и был вопрос, в его голосе не было ни капли удивления. И голос… Это был не голос Санни, который она слышала много раз и к которому уже успела привыкнуть. Сейчас он говорил очень низким, грудным голосом, так, что Нуна могла бы испугаться, не будь ей все равно.
- За то, что тебе пришлось прийти сюда. За то, что сейчас мы здесь.
- В том нет твоей вины, - все тем же ровным, спокойным голосом отвечал Санни, - не хотел бы, не приходил бы. Тебе не за что извиняться.
- Но как…
- Не спрашивай, - Санни снова приложил к губам палец – не надо.
Нуна почувствовала, как холодная слезинка медленно стекла из левого уголка глаза, и, повисев пару мгновений на реснице, дрогнула и сорвалась в темноту. Оказывается, здесь я ещё могу плакать.
- Мне будет тяжело, если ты меня не простишь.
- Не терзай душу, - голос не дрогнул, не изменился ни на секунду, - я уже все простил. Мне нужно только спросить тебя…
Он сделал паузу. Нуна равнодушно ожидала вопроса. Любого.
- Чего ты хочешь?
- Чего я хочу?
-Чего ты хочешь, - повторил Санни, - здесь и сейчас. Не торопись с ответом, прислушайся к себе. Второй раз спрашивать не буду.
Нуна задумалась. Она не хотела ничего: ни жизни, ни смерти… Ей было все равно. Санни не торопил её, и она размышляла, размышляла, перебирая в памяти все, что могло бы вызвать у неё какие-то желания. Ветер, удивительно холодный ветер, гулял по комнате, казалось, он дул отовсюду, и Нуна чувствовала, как постепенно замерзает.
- Здесь холодно, - пожаловалась она. Санни ничего не ответил.
- Здесь холодно, - настойчиво повторила женщина, - ты что, не чувствуешь?- и вдруг её как иголочкой в сердце кольнуло, - я вспомнила, вспомнила! Я знаю, чего хочу! Давай вернемся, Санни! Я хочу вернуться! Я не хочу мерзнуть!
Все-таки какая-то часть её всё ещё хотела жить.
Санни улыбнулся, впервые за все время их разговора:
- Так вернись, - ответил он, - разве это сложно? Вернись.
- А что нужно сделать?
- Ты сейчас лежишь, а ты встань - и вернешься.
Нуна попробовала приподняться, но она была так слаба, и на груди у неё словно бетонная плита лежала.
- Не можешь? Тогда я помогу тебе, - Санни протянул ей руку, - ну же. Дай мне руку, я помогу тебе подняться.
Нуна с трудом подняла ослабевшую руку и схватилась за протянутую ей ладонь. В тот же миг перед глазами у неё мелькнула ослепительная вспышка белого света, и мир вокруг словно взорвался с оглушительным грохотом…
- Вставай, - снова услышала она, кажется, голос шел откуда-то издалека, - вставай, Вик.
Нуна с трудом разлепила ресницы… и снова увидела озабоченное лицо склонившегося над ней Санни.
- Вик, ты меня слышишь? Скажи что-нибудь! – он снова говорил своим обычным голосом.
- Прости, - прошлепал непослушными губами "Вик", и хоть он сказал это чуть слышно, но собеседник разобрал его слова по губам.
- За что прощать-то, Вик? Не отключайся, слышишь, говори со мной!
- Прости, что притащил тебя сюда, - уже более отчетливо произнес раненый.
- Да уж, - покачал головой Санни, - неудачная была идея, да теперь то уж что... Как ты?
- Плохо, - Нуна облизнула языком пересохшие губы, - мы в раю?
- В раю? – испуганным голосом ответил парень, - Вик, ты чего? Где ты увидел рай?
- Если это рай, то я папа Римский, - саркастически заметил кто-то справа, и Нуна мгновенно опознала голос Сашко, хоть и не видела его.
- Ну, если Сашко с нами, значит, мы точно не в раю - сделала вывод женщина, - в такой компании нас бы не пустили… Санни, а тебя-то за что в ад отправили?
Он смотрел на неё круглыми от удивления глазами.
- Господа, - Санни в замешательстве обратился к кому-то, кого она тоже не видела, - мой друг упорно отказывается верить, что он не на том свете. Кажется, его сильно контузило, - ему что-то тихо ответили, Нуна не слышала, что именно, её мысли были заняты другим.
"Господа"… "Контузило"…"…не на том свете"…
И тут она мгновенно вспомнила все, что с ней случилось, и поразилась: неужели жива?!!
Нуна попробовала сесть, перед глазами все поплыло, голова закружилась… Голова. "Король" стрелял мне в голову!
Она ощупала висок. Глубокая ссадина, и до сих пор кровоточит, но кто-то уже заботливо залепил её кусочком бумажного полотенца…
Что же здесь случилось-то?!! Почему Джорджиано не попал в цель, с такого-то близкого расстояния? Что происходило, пока я лежала без сознания?
Нуна попыталась принять вертикальное положение и громко охнула.
- Вик, Вик, не спеши, - забеспокоился Санни и схватил её под локоть, - может тебе лучше полежать? Не прыгал бы уж с прострелянной-то башкой…
Нуна разгибалась медленно, сантиметр за сантиметром. Вот она увидела край стола, за которым сидела, прежде чем пуля "короля" отправила её в нокаут. Вот и сам "король", надо же, он до сих пор сидит за столом, точнее, положил голову на стол, и нет в этой позе ничего королевского. Ей сперва показалось, что Джорджиано так выражает свое глубокое отчаяние, но потом она присмотрелась и увидела, что лысина короля измазана чем-то липким и покрыта глубокими царапинами, какие получаются, когда… Она присмотрелась ещё внимательнее, разглядела осколки битого стекла и, безошибочно определив виновника, повернулась к Санни…
… который всё ещё сжимал в руке горлышко от разбитой бутылки.
- Это ты его приголубил?
- Я, конечно, кто ж ещё-то!
Двадцать минут назад.
Санни поманил пальцем барменшу, и когда, она наклонилась к нему, зашептал ей на ухо:
- Делай вид, что я рассказываю тебе анекдот, и смейся. Где здесь запасной выход?
- Там же, где и вход в подсобку, - шепотом же ответила девушка и громко рассмеялась.
- Слушай дальше, - продолжал Санни шепотом, - полиция приедет только через час, пока сами справляться будем. Позвони хозяину, пускай приезжает, и приготовь мне бутылку шампанского, но не открывай её. Как только услышишь выстрелы, тут же подаешь мне бутылку и прячешься за стойку, поняла? И при первой же возможности убегай, ясно?
… - Я прибежал сразу, как только выстрелы услышал, вот только с ударом не рассчитал, - виновато вздохнул Санни, - если бы я не замешкался, тебя бы не ранили. Так что не ты у меня, а я у тебя должен просить прощения.
Нуна потрясенно молчала, зажимая ладонью царапину у виска.
-А как же "гориллы"? – наконец спросила она
-Один отдыхает в баре, - объяснил Санни, - а второй побежал звать полицию… Впрочем, я ещё утром узнал, что он предатель.
-Который?
-Тот, который красавчик.
Нуна перевела взгляд на Сашко, который держал на мушке Крешера Криспа.
- Овва! – только и смог вымолвить тот (на жаргонный русский это переводится как "ух ты, блин" или "нифигасе"- прим. переводчика).
- Что скажешь, напарник? – спросила его женщина, - Может, нам уже на пенсию пора? Ребенок-то нас переиграл!
- Дуже сміливий хлопець (очень смелый парень) – согласился тот.
Казалось бы, все прояснилось, но какое-то смутное соображение все равно тревожило женщину. Нуна собиралась с мыслями, и думала, спросить ли Санни про то, что она видела, пока лежала без сознания. Но не успела.
В комнату ворвался Хью, который, по выражению Санни, "отдыхал" в баре. Похоже, он уже оправился настолько, что мог держать в руках автомат. Опять Санни оказался единственным человеком, который сообразил, что к чему, и отдал команду:
- Ложись!!!
Он бросился под стол, и увлек за собой Нуну - "Виктора". Все присутствующие также попрятались, кто куда мог: когда по комнате бегает сумасшедший с автоматом, вряд ли кто захочет столкнуться с ним нос к носу.
- Не бар, а оружейный магазин! – крикнула Нуна в ухо спутнику, стараясь перекричать шум выстрелов, - где он взял автомат?
-Дело швах, - так же прокричал Санни, - я так думаю, полиция приехала, и он взял автомат кого-то из полицейских.
Нуна засмотрелась на то, как идиот с перекошенным от ярости лицом расстреливает боекомплект, паля куда попало, попадая то в стены, то в потолок, то в пол… но тут она почувствовала, как кто-то тянет её за рукав.
- Что ты? – Санни упорно тащил её за руку куда-то.
- Выбираться надо! - кричал он – ты что, хочешь ночевать в участке?
Ночевать в участке Нуне сильно не хотелось, и потому она без колебаний последовала за ним. Уж наверное, Санни знает, где здесь выход.
Когда они, тяжело дыша, выбежали на улицу, в темноте уже мерцали красно-синие полицейские мигалки.
- Быстрее, - торопил её Санни, - может, ещё успеем…
- Стой, стрелять буду!
И оба одновременно подумали: "Блин, не успели…" И одновременно повернулись.
Молоденький полицейский, ещё моложе Санни, испуганный не меньше, чем они оба, судорожно сжимал в руках автомат. Видно было, что он готов выстрелить в них, если хоть один из них шелохнется.
"Второй раз за день, - грустно подумала Нуна, - ну сколько можно в меня стрелять?"
"Третий раз за день, - не менее мрачно подумал Санни, - сегодня мне везет на идиотов".
- Оружие на землю, - прощебетал блюститель закона, - и подходите с поднятыми руками.
-А что будет, если мы не подойдем? – поинтересовался Санни.
-Стрелять буду, - заявил парнишка с автоматом, дрожа, как осиновый лист.
Санни посмотрел на него, усмехнулся, потом посмотрел на Виктора, который еле-еле держался на ногах, и усмешка исчезла с его лица. "Не до шуток тут, товарищу плохо… Что делать-то? Будь у меня оружие, я бы этого сопляка в форме уже три раза успел разоружить, а так…" Рука сама собой нащупала игрушечный пистолетик за поясом.
- Эй, парень, брось пистолет! – закричал полицейский.
Санни ещё раз посмотрел на "Вика" и увидел неприкрытый ужас в его глазах. Нуна знала, что "беретта", которую Санни держит в руках, стреляет только железными шариками.
"Не делай этого!"
Санни, не обращаю внимания на её умоляющий взгляд, выхватил из-за пояса пистолет, почти одновременно с этим раздался выстрел… Нуна бросилась на землю ничком, крепко зажмурилась и подумала, что вот сейчас она откроет глаза и увидит своего мальчика плавающим в луже крови. Только она забыла сделать поправку на разницу в физической подготовке и быстроту реакции юношей. Когда Нуна рискнула открыть глаза, она увидела обозленного Санни, который уже прижимал незадачливого копа к стене, крепко скрутив ему руки, и еще автомат служивого, который валялся на земле, почти что у неё под носом.
- Стой, не дергайся… - парень обернулся посмотреть, как там Вик, и увидел, что тот, от удивления забыв про свою рану, сияет радостной улыбкой, - Уходи! Уходи НАВЕРХ!
Догадливая Нуна тут вскочила на ноги и скрылась за углом, а Санни подобрал автомат и спросил пленного служителя закона, по-прежнему угрожая ему игрушечным пистолетом:
- Вам что, элементарных вещей не объясняют? Где твоя рация, дай её сюда!
- Вы будете за это отвечать, - скрипя зубами, ответил бедный вояка.
- За что и как я буду отвечать, это уже не твои проблемы… Рацию давай! (продолжение см. далее)
Последний раз редактировалось Лалэль, 10.03.2012 в 13:44.
Серия 7. Родственные связи: Нуна Озирис: Все точки над "i" (ну самый-самый кончик).
В это самое время в темном зале ресторана… простите, бара, происходили интересные события. Одни люди – все те, с кем вы уже успели познакомиться – уныло стояли лицом к стене, подняв руки, и терпеливо ждали, пока их обыщут. Другие люди с деловитым видом обыскивали их, расспрашивали и записывали ответы на больших листах бумаги. Главным среди них был человек с сигаретой в зубах, который ходил по залу и следил, как работают другие. Вот он остановился возле стажера:
- Что делаем?
- Составляю список изъятых ценностей, - ответил тот, - а можно спросить…
Но Лайам Джонс так и не узнал, что хочет спросить у него стажер. Рация у него на поясе запищала, но вместо привычных позывных все услышали нечто странное:
"Лимонадный Джо, Лимонадный Джо… Солнечный Крот вызывает Лимонадного Джо…"
В зале мгновенно наступила тишина, некоторые не сдержались и тихонько захихикали. Лайам Джонс невозмутимо снял рацию и отрывисто ответил:
- Лимонадный Джо на связи, прием, прием.
- Прием, прием, - зло ответил Санни, - Джо, какого … ты берешь на задание идиотов?!!
Все присутствующие посмотрели друг на друга, дескать, о ком бишь это он?
- Прием, прием, - отвечал Лайам Джонс, - Солнечный Крот, что у тебя случилось?
- Что случилось?!! – и разъяренный Санни отвел душу, хорошенько выматерившись. Он сообщил Лимонадному Джо все, что он думает о полиции в общем и о его отделе в частности, обсудил их личные и деловые качества… и почувствовал, что его чуть-чуть отпустило. В это время обстановка в зале накалилась до предела: полицейские мрачно слушали, как кроют матом их отдел, а бандиты тихонько посмеивались, стараясь, чтобы этого никто не заметил, потому что в такой ситуации они рисковали получить по морде.
Удивительнее всех повел себя сам капитан Джонс. Выслушав все, что Санни собрался ему сказать, он все с тем же спокойствием ответил:
- Это все для меня не новость, а что случилось-то?
…Вы бы видели лица полицейских…
- Лимонадный Джо, ты помнишь идиота, которого поставил на углу?
- Помню, - ответил тот, - что с ним случилось?
- Приходи и забери его отсюда! – рявкнул Санни.
Джонс все так же меланхолично спросил:
-Ты его застрелил? – весь отдел по борьбе с оргпреступностью молился, чтобы Санни ответил "да", так сильно им хотелось его арестовать.
- Нет, - ответил Санни, и все присутствующие разочарованно вздохнули, - но он пытается застрелить меня, - присутствующие живо воспряли духом и принялись болеть за идиота.
- Скажи ему, чтоб перестал, - Лайам удивился, как же Санни не пришла в голову такая простая мысль.
- Скажи ему сам! – зарычал тот, - он нормальных слов не понимает!
-Дай рацию ему, - капитан сделал паузу, и, дождавшись, пока Санни передаст рацию кому надо, снова заговорил, - сержант, приказываю прекратить сопротивление и сдаться капитану… Да, он капитан, и неважно, что ты там думал. Сдавайся, или этот человек тебя продырявит, он стреляет даже лучше меня.
Оперативники уже и не знали, смеяться им или плакать.
- Лимонадный Джо, - снова вступил в разговор Санни, - я отнимаю у него автомат.
- Хорошо, Солнечный Крот, но тогда он пойдет под трибунал.
- Блин, - вздохнул Санни, - ладно. Я оставлю ему автомат, но заберу патроны. Не хочу, чтобы он выстрелил мне в спину.
- Действуй по своему усмотрению, капитан, - разрешил Лайам Джонс, - но как ты с ним справился, мы вроде договаривались, что ты будешь без оружия?
- Я пленил твоего идиота, - рявкнул Санни, - ИГРУШЕЧНЫМ пистолетом!
… Некоторые оперативники молча сползли под стол, задыхаясь от смеха…
- Остроумно, - Лайам Джонс изволил улыбнуться, - а ты забавник, Солнечный Крот. Надеюсь, ты не забыл свое обещание?
- Обижаешь, - хохотнул Санни, - в понедельник, в четыре, в тире. Готовься, гонять буду, как сидорову козу. Удачи, Лимонадный Джо!
-Удачи, - поговорил Лайам Джонс, - Солнечный Крот… - и связь прервалась.
Окончательно деморализованные оперативники смотрели на своего коллегу не дыша.
-Что? – отреагировал он, - за работу, за работу, не до утра же нам тут сидеть.
Все молча вернулись к своим делам, и только наивный стажер решился задать вопрос, который интересовал всех:
- Господин капитан, а кто он, этот Солнечный Крот?
Против ожидания, Лайам Джонс не послал паренька в тундру пасти оленей, куда он посылал всех, кто докучал ему тупыми вопросами, и даже ответил:
- Он-то? Кто он такой? Он – ФАВН.
- Да это ж сказки… - обиженно пробурчал стажер, - нам еще на третьем курсе рассказали, что такого подразделения не существует.
- Знаете что, молодой человек, - ответил ему Лайам, - займитесь-ка делом и не суйте нос туда, куда не следует...
… Санни тихо ругнулся, хватаясь за лодыжку.
- Нога? – неосторожно повернулась к нему Нуна, и тут же её ботинок соскользнул, со страшным грохотом царапая черепицу. Санни еле-еле удалось её удержать.
- Осторожно! – громким шепотом вскрикнул он, - не шуми, под тобой сидит снайпер!
- Подо мной? – Нуна вздрогнула и посмотрела себе под ноги.
- Чердак, - объяснил Санни, - поэтому не топчись, как слон.
- А я всегда думал, что они прямо на крышах прячутся…
- Они тебе что, Карлсоны, что ли? На крыше снайпера любой дурак в два счета увидит, - со знанием дела объяснял Санни, - и снимет его за пять минут. Нет, снайперы всегда прячутся там, где их трудно увидеть: на чердаках, в окнах домов… Эх, нам бы с тобой так.
- Прятаться? Думаешь, в нас снова будут стрелять? – с ужасом спросила Нуна.
- Да вряд ли, - успокоил её спутник, - но мне бы не хотелось, чтобы нас кто-нибудь увидел, глупо будем выглядеть.
-Мне уже все равно, как мы будем выглядеть, - отмахнулась Нуна, стараясь усесться поудобнее на скользкой черепице, - после всего, что сегодня было, мне на все плевать.
Санни сочувственно посмотрел на неё:
-Плохо тебе, Вик? Может, тебя в больницу отвести?
-Ага, - передразнил "Вик", - "в больницу"! С огнестрельным ранением в больницу!
- Ну… скажем, что ты чистил пистолет и случайно выстрелил.
- По моей роже все сразу поймут, какое там "ружьё" я "чистил"… Перетопчусь уж.
- Смотри сам…- Санни не любил уговаривать. Он присел рядом:
-Район оцеплен, уйти не получится. Остается только ждать.
- Ждать, пока нас увидят? – съязвила Нуна.
- Нас не увидят, - ответили ей, - теперь уже никто нас не увидит, "Вик".
"Надо же, как уверенно он об этом говорит, - удивилась Нуна, - звучит даже зловеще."
Точно почувствовав её испуг, Санни поправился:
- В такой-то темнотище нас никто не разглядит. Если бы вместо Лимонадного Джо там, внизу были войска фюрера, они притащили бы огромный прожектор и просвечивали бы им крыши и окна домов. Но Лимонадному Джо никто не дал прожектора, на наше счастье.
- Ты много знаешь о войне, - Нуна прислонилась спиной к шершавой черепице.
- Я вообще много чего знаю, - поправил её Санни, - ты даже не представляешь, какие разнообразные знания теснятся в моей бедной головушке.
В ноябре у нас погода обычно капризна и переменчива… ах да, мы вроде уже говорили. Если с утра шел дождь, то это не значит, что вечер не может вдруг выдаться погожим и даже теплым. Пусть солнце давно зашло, и по земле струился холодный туман, но здесь, наверху, черепица, нагретая за день солнцем, ласково грела Нуне спину, и ей было так легко, так тепло, так хорошо, как давно уже не было. Вряд ли мы сможем описать, что она чувствовала тогда. Что чувствует человек, который видел перед собой смерть и убежал от неё? Наверное, это чувство можно описать как опьянение жизнью.
Санни чувствовал то же самое, и потому он, обычно немногословный, разговорился:
- Оууу, старик, ты крууут! Я как увидел, что вы друг другу черепа посносить собрались, думал, ну все, слабину дашь, убежать попробуешь, или еще что-нибудь такое… А ты как давай в потолок палить! Вроде как: "Вот вам, сволочи! Имел ввиду я ваши пушки! Застрелите меня и подавитесь моей жизнью!" Дааа… Это было сильно! До сих пор в себя прийти не могу… нет, ну это надо же, все до последнего патроны в потолок! А лицо какое! Ты бы себя видел! Супермен отдыхает! Ещё и матами всех крыл при этом.
- Я? – потрясенно спросила Нуна,- я матом?!!
- Отборнейшим! – подтвердил Санни – да ты что, сам не помнишь? Такие кренделя заворачивал, что уши вяли. Хи, даже я пару новых слов узнал, хе-хе. Наш басист, извини за сравнение, но и тот деликатнее выражается, даже с похмелья. Тебя, конечно, понять можно, ты тогда с жизнью прощался. Но почему дедок тебя сразу пулями не изрешетил, вот этого я никак понять не могу! Он от тебя столько нового о себе и о своем семействе услышал, что просто обязан был тебя свинцом нашпиговать. Я бы вот не сдержался, расстрелял бы тебя тут же, на месте.
- Ойёёёё, - взвыла Нуна и схватилась за голову руками.
- Ты чего? – удивился Санни, - тогда надо было переживать, а сейчас чего уж… все позади. Но, блин, старик, я до сих пор не верю, что мы с тобой оттуда выбрались.
Нуна не слушала его, она из всех сил сжала голову руками и раскачивалась вперед-назад, назад – вперед, не думая о том, что это опасно, что можно упасть… В её голове один за одним, как кадры в кинохронике, проходили яркие видения. Город, ставший родным – такой, каким она увидела его впервые, в сорок седьмом. Джон с фонариком в руках. Влюбленные глаза мужа. Новорожденная Джуффи кричит у неё на руках. Подросшая уже дочка танцует польку на своем дне Рождения. Карапуз Джуфф делает свои первые шаги. Звездное небо, каким она запомнила его в ночь полета Гагарина…
Неужели я могла никогда этого больше не увидеть, не вспомнить? Как я могла отказаться от этого? Как я могла отказаться от самой жизни?
"Тот разговор в темной комнате… Что бы было тогда, если бы я не выбрала жизнь?"
"Ты бы ушла". Ей показалось, или Санни действительно сказал это? Нет, он молчит…
- Вик, Вик, успокойся, - ей на плечо легла горячая ладонь, и "Виктор" непроизвольно вздрогнул, как от удара электрического тока. Санни все понял и убрал руку.
- Хотелось бы прояснить ситуацию, - слегка смущаясь, начал он, - чем вы там с Сашко занимаетесь, это не моя забота, в конце концов, мы живем в свободной стране, и все такое. Но на меня ты так больше не смотри, понял? Я не из вашей компании… блин, я нормальный парень, мне девушки нравятся. Понятно объясняю?
- Все понятно, - Нуна еле удержалась от смеха.
Он принял меня за "голубого"! Так что же, он не понял, кто я?
Они молча смотрели на город сверху вниз. Они видели маленькие, похожие на игрушечные, деревца, миниатюрные одноэтажные домики, и микроскопических, смешных человечков, которые прогуливались по улицам, и в этом было что-то трогательное, что-то кукольное. Людской поток у входа в метро поредел, почти иссяк, ведь дело шло к полуночи, а в ноль часов ноль минут метро закроется, и все, не откроют до утра. Беспечные горожане не спешили домой, они всё ещё гуляли по темным скверам, не думая о том, что домой придется добираться пешком или за бешеные деньги - на такси. Они знали, что скоро наступит полоса сплошного ненастья и наслаждались теплым вечерком, может быть, последним теплым вечером в этом году. Люди наслаждались моментом, и Нуна Озирис смотрела вместе с ними, и радовалась вместе с ними, и дышала с ними одним воздухом. Как много, как неизмеримо много будет у неё впереди секунд, минут, часов, дней… и как этого мало, как неизмеримо мало для того, чтобы насладиться неисчерпаемой красотой мира, здесь каждая секунда прекрасна и невероятно ценна.
"Я привыкла смотреть на людей свысока, но сегодня, кажется, мне открылось то, чего я раньше не замечала. Люди мудрее меня, да, мудрее, потому что живут мгновеньем. Они так просто умеют радоваться всему: погожему дню, красивому закату, теплому вечеру… а я об этом даже и не думала раньше. Сколько таких минут я упустила бесследно, сколько утекло сквозь пальцы? Не сосчитать теперь… Только лишившись всего этого, я поняла, как сильно я обкрадывала себя все эти годы, не думая о том, как прекрасен мир, куда мне повезло попасть… Люди! Я люблю вас всех! А больше всех я люблю…"
-Санни, - спросила она, - кто ты такой?
-Студент я, - улыбаясь, ответил парень, - обыкновенный студент.
"Вик" с сомнением покачал головой.
- Смотри, - Санни наклонился, глядя вниз, - смотри, Вик, самое интересное начинается.
Ко входу в бар подъехал большой полицейский грузовик. Распахнулись двери, и оттуда по одному, под конвоем начали выводить всех, кто был с ними в этот вечер.
- Почему я тебе помог? – Санни ответил на так и не заданный вопрос, - я весь день думал, зачем мне это надо, но понял только тогда, когда увидел, как ты стреляешь в потолок. Вот из них, - он показал пальцем на тех, кого выводили из здания, - никто бы даже и не задумался, стоит стрелять в человека или нет. А ты не просто задумался, ты отказался. Ты странный, человечный бандит-гуманист, то есть сочетание того, что в принципе не сочетается. Вот потому я с тобой и вожусь. Потому что в этом мы похожи.
Нуна не знала, что на это ответить. Она смотрела вниз и почему-то думала о том, что, пожалуй, не так уж неправ был Сашко, когда заставил её ехать в столицу. Уж лучше погибнуть в борьбе, чем бесславно сгинуть вместе с Бенито, О`Доннелом и Эром Нортом.
- Но все равно, - продолжил свою мысль Санни, - ты кончишь плохо. Смотрю я в твое будущее, и не вижу ни одного варианта, при котором ты останешься жив.
"Смотрю я в твое будущее…" Как просто он это говорит, почти что шутя. Но я-то знаю, что меня сегодня убили! И мне все больше кажется, что Санни одурачил их всех, заставив поверить, что пуля пролетела мимо. На самом деле я умирала, а он меня вытащил. Но как?
Из распахнутых дверей выносили носилки с накрытым белой простыней телом.
- Подумай о том, что ты бы мог лежать сейчас вот так же, трупом, - предложил Санни, - а ведь рано или поздно так и случится. В лучшем случае – тюрьма, – он указал на людей в наручниках, которых сажали в машину. Нуна вздрогнула.
- А ты как думал? Вот он, путь бандита! Смотри, Вик, и думай головой, потому что …
И Нуна не поняла, кто в этот момент говорил с ней – тот Санни, который ударил Джорджиано бутылкой "по кумполу", или тот, второй, который остановил её умирание.
-… это был последний раз, когда я вмешивался в твою жизнь. Больше я тебе помогать не буду.
Женщина молчала. Санни вздохнул и продолжил:
- Кстати, старик, с тебя сотка. Да-да, сам в шоке, но кто ж знал, что в этом притоне такое дорогущее шампанское?
Последний раз редактировалось Лалэль, 10.03.2012 в 13:43.
"В жизни все обязательно будет хорошо, как в кино. Хэппи-энд, как говорится. А если не все хорошо, значит, это еще не конец. Фильм еще не закончился". ("Om Shanti Om")